От десятого до третьего.

[ercramer]

АВТОР: Eric Cramer
НАЗВАНИЕ: От десятого до третьего.
БЕТА:винда.
РАЗМЕР/СТАТУС: в процессе
КАТЕГОРИЯ/ЖАНР: Slash, romance
РЕЙТИНГ: NC-17
ПЕРСОНАЖИ или Paring(если есть): Tom/Bill
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: 10 марта, любому фанату это многое скажет
ОТ АВТОРА(по желанию): Спасибо всем тем, кому я это посвящаю.


Сборы.
-Георг!
-Еще пять минут!
-Я засуну твою плойку куда подальше, если ты не выйдешь через секунду!- Юноша ходил из угла в угол и трепал конец одной из своих косичек.- Прошу, мы же опаздываем!- взмолился он и присел на диван. Знакомьтесь, Томас Трюмпер. Парень он разносторонний, любящий музыку, слегка гурман, ведущий здоровый образ жизни, добрый вмеру, и ну конечно же отменный красавец, от кончиков косичек до кончиков пальцев. Сейчас он истерично кусает себя за пирсингованную губу и молит бога чтобы он втихую сделал его другу химическое распрямление волос. «Все будет хорошо, Трюмпер, не дрейфь. Ни одна орастая телка не встанет перед тобой. А Листинга надо наоборот отпихнуть от себя, чтобы неповадно было битый час заниматься своей шевелюрой». Сегодня парни шли на концерт одной известной немецкой группы. Это был первый концерт в их туре и стоило поторопиться. Парень вскочил и бросил сомнительный взгляд на сигареты отца Георга. «Взять- не взять? А ну и черт с ним!». Хватает со стола пачку и в ужасе понимает, что она пуста. Только он захотел покурить, впервые за последние два года, как ничего не вышло. «Так оно и лучше, нечего посягать на свои здоровые легкие». Подумав о своих легких, он самодовольно улыбнулся и погладил себя по груди.
Наконец из другой комнаты вышел Георг, тряхнув своей львиной гривой, вид у него был наидовольнейший. Казалось, парень никуда не опаздывает, а просто собирается в место, куда ехать еще не скоро.
-Ты понимаешь, что вся твоя укладочка сдохнет под шапкой на морозе.- Трюмпер раздул ноздри и посмотрел на друга взглядом, который тренировал последние пятнадцать минут. Злится ему совершенно не хотелось, поэтому его напущенная злость казалась совершенно нелепой. Том скорее сейчас переживал тысячи других эмоций, но только не злость. Да и злится за друга за его волосяной фетиш он перестал уже давно. Том поджал губы и быстро устремился на выход, захватив куртку и быстро всунув ноги в кеды и, не надевая их до конца.
-Ты куда рванул, Том! Я еще не переодел футболку и не выбрал шарф!- взвыл Листинг. Томас резко обернулся, взгляд его был полон дистиллированной злости. Он бы накинулся на лучшего друга, но подумал что это было бы не разумно, ведь в руке у него была еще горячая плойка.- Мне осталось несколько минут, не беспокойся, мы же еще часов восемь будем стоять на морозе.
Том буркнул, что будет ждать на улице, и быстро вылетел из квартиры, борясь с желанием отстричь волосы Георга и сделать из них пугало. Он внутренне сжался и сел на лестнице. Идти на мороз совсем не хотелось, и Том ограничил свой внутренний психоз лестницей. Он так давно ждал этого, так давно лелеял в себе мечты, надеясь, что они станут реальными. Он улыбнулся воспоминаниям об очереди за билетами. Только парень идет уже далеко не на первый концерт и знает, что мандраж пропадет после того, как он встанет у стен концертного зала и вернется лишь тогда, когда он пройдет внутрь. Том даже стал засыпать на лестнице, поскольку всю ночь он то и дело раскрывал глаза, смотря на время. Но выспаться ему было не дано, Георг потряс его за плечо и слабо тыкнул ногой другу в бок.
-Ты чего спишь, мы же опаздываем!- Томас проныл и, сладко зевнув, потянулся за другом. Ему не хотелось сейчас скандалить и он угрюмо молча плелся следом, раздумывая над тем, чем займется следующие часов восемь или девять. День предстоял трудный и глупый, но в конце его ждал подарок, стоящий миллион таких дней. «Как же я чертовски счастлив». Том улыбнулся сам себе и включил плеер.

Рядом.

-Тут же б*ять невъ*бенно холодно!- ругался Трюмпер, стоя чуточку поодаль от очереди, которая уже была не мала. На улице и вправду сильно подморозило, да еще и промозглый ветер, который вечно тут гуляет. Небо было серым и тяжелым, это никому не повышало настроения. Все в очереди были хорошо друг другу знакомы и весело беседовали, сообщая последние новости, особенно горячо общались люди из разных городов. Том всегда был далек от всеобщего круга знакомств и никого тут не знал, поэтому ему было ужасно скучно. Георг все время зачитывал последние новости с фанатских сайтов, все это звучало будто сводки с фронта.
Том краем глаза зацепился за привлекательную брюнетку, или брюнета. Том склонялся к первому, поскольку девчушка было под пледом в объятьях невысокого крепыша в модных очках. Том как обычно подумал, что эта девушка было просто до невозможности пафосная и напыщенная. Когда Трюмпер видел перед собой кого-то, кого считал крутым, то скорее считал, что он выкосит всю его семью, нежели окажется прекрасным человеком. Так и стоял парень, не упуская случая поглазеть на необычную красоту и не решаясь подойти. «Ну и буду тут стоять один, черт его дери»- вел с собой внутренние споры и диалоги парень, он отличался своими пароноидальными наклонностями и привычкой самоедства. Он мог надумать себе, что эта девушка уже ненавидит его, ненавидит его присутствие, просто так, беспричинно. Надумывал себе Том эти проблемы и страдал, какой внутренний мазохизм, однако.
Георг потянул Томаса в толпу, говоря о том, что если они не встанут в очередь немедленно, то не было и смысла приходить сюда так рано. В момент половина толпы куда-то убежала, истошно завизжав. Ошарашенный Трюмпер случайно наткнулся на брюнетку, которая так его привлекала. Парень замер и неловко улыбнулся, сзади на него с Георгом надавили вновь пришедшие, и теперь из очереди нельзя было выйти, поскольку по двум сторонам были железные ограничители. Том тем не менее впился глазами в грудь девушки, чтобы убедиться в своей правоте, но зимняя куртка и шарф скрыли все признаки по которым можно было бы распознать пол.
-Вот глупые.- заговорила девушка мужским голосом и стало все сразу понятно. Том широко улыбнулся и подошел ближе. Надо отметить, что Томас был практикующим бисексуалом. «А он ничего». Теперь юноша пристально рассматривал брюнета, а его живое воображение начинало делать свои наброски.